В палитре звёзд и полимерных точек,
В гармонии и власти тишины
Мне чудится мой маленький мирочек,
Который не способны видеть вы.

Вам не увидеть мой мирок на карте,
Не отыскать мерцающих светил,
В открытом, но невидимом пространстве
Его мой глупый ум расположил.

Качаясь на мечте как на качелях,
Смотрю в него, как в собственную длань,
Прекраснее абстракции в моделях
Его едва цветущая герань.

Хранит его блистающий оттенок
Души моей разрозненной покой,
Но плоть из размножающихся клеток
Не станет его новою звездой.

Поэтому в кромешных лабиринтах,
Которые скрывают жизни дар,
Мой город, утопающий в молитвах,
Сверкает как спасительный пожар.

В толпе уставших мужиков,
В кольце мерцающих феерий,
В крови и злате всех сортов
Скачу во мглу по зову прерий!

Пустынный город на пути,
Я, будто дьявол,- бог лишений.
И в кобуре как на цепи
Мой револьвер. Скачу без прений

Я в буре воющих ветров.
Метаюсь звёздочкой на небе,
Крича, не слыша голосов
Уничтожаюсь в смерча чреве.

В ночи не видно ни черта,
Но край убогого салуна
Рисует белая черта
От света звезд в кольце Сатурна.

Я молча мирно отворю
Сгнивающие дверцы бара
И еле слышно прохриплю-
"Подай мне жгучего отвара".

Калитка в сад словесных поз
Открыться может лишь однажды,
Броди меж фраз и колких проз
Не истощая знаний жажды.

Ты можешь бросить книжку прочь,
Но нет конца твоим желаньям.
И в предпочительную ночь
Раскроешь очи пред писаньем.

И клёкот радостной души
Заполнит раненые уши,
А коль глаза лишились сил,
Тогда заткнись, замри и слушай.

Мне так нравится буквы писать на листе
И читать их одну за одною,
Я влюблен в это место на старом столе,
Где играл я стихами с душою.

Я влюблялся, я злился, смеялся, рыдал
Над бумагой с волшебным узором.
Этот милый рисунок, как острый кинжал
Разрывал моё сердце фольклором.

Белой фурией прыгала мысль моя,
Кабаргою скакала по мозгу,
А я мчался в опор не жалея коня –
Пусть попробует хлёсткую розгу!

Мой скакун извивался и шлейф оставлял,
Выводя многозначные строки,
Эти строфы, как будто волшебный портал,
Зазывают в мои же истоки.

Но исчезла любовь, и года пронеслись,
Много вечных структур поломалось…
Будто мышку загрызла охотница-рысь
Моё сердце загрызла усталость.

Вот разрушилась жизнь и разрушился дом,
Мне осталось лишь горестно плакать,
Но об старенький шкаф я ударился лбом,
Тихо сел и продолжил калякать.

На чудесных руинах, где вырос поэт
Поддаюсь я слезливому счастью.
В манускриптах стена и прогнивший паркет –
Я творю с окрыляющей страстью.

Я - свет, что жжёт через года,
И плаха меркнет предо мною,
Я жажду встречного луча
И в пламени горю звездою.

Мой мир давно своё изжил,
Я гасну в плачущей манере...
Я - самый верный пассажир
Экспресса в сумеречном чреве.

Ваятель гор и хаос жерла мира,
Великий зверь и самый мелкий жук,
Я лишь сверчок, лишь искорка факира
И я же громогласный сердца стук.

Потушив сигарету о старый забор,
Проходя параллельно бульвару,
Силуэт оглянулся на брошенный двор,
Ускоряясь к любимому бару.

Измеряя шагами заветный метраж
Силуэт снова жжёт сигарету.
Он достал из кармана противный грильяж,
Что растаял в кармане за лето...

В меланхолии осени брёл человек,
Пропуская уродство и чудо.
Он не видит принцесс, он не видит калек,
Он не знает, что просто, что трудно.

А вокруг всё несётся, звенит и кряхтит,
Но он знает лишь серую слякоть.
И сверкает луна, и пестреет гранит,
И кричит молодая неясыть!

Но идёт силуэт и не ведает бед,
Растворяясь в дыму сигаретном,
Ведь знаком ему только единственный цвет:
Между сизым, кромешным и бледным.

Порхнув наверх,
Среди утех
Мы ищем путь, в котором существует смех.

И лишь душа,
Так неспеша,
Несёт тишайше и едва дыша.

Таков удел
Мы не у дел
Наш дух старался, даже пропотел,

Но в этом суть:
Прекрасен путь,
Коль ты способен тело обмануть,

А всё, что есть -
Благая весть,
Надежда, дружба и немного лесть.

И лишь покой,
Как нежный вой,
Влечёт своею мягкою рукой.

Бой с гравием. Неровен час
Начнётся жуткий ливень,
И ржавой железяки глас
Ударит, словно бивень.

Земля течёт, как шоколад,
И хлюпает, как топи.
Здесь стелется противный смрад
И холодеют ноги.

Права живых в грязи сырой -
Классическая шутка.
Устать, уснуть, принять покой -
Звучит не так уж жутко.

Но стоит оказаться тут,
Среди холодных трупов,
И когти сами землю рвут,
Назло шестёрке футов.

Пандоры грех и паник рёв
Гремят, как джин в бутылке:
Сломать червей несчастных кров
Иль спать в подземной ссылке?

И выбор кажется, что прост,
Но, Господи, помилуй!
Твой сын желает света звёзд
И жизни шелест милый...

Каменья руки жёстко бьют,
Кровят больные пальцы,
Но это - самый честный труд,
Где могут биться агнцы.

Борьба иль смерть, мороз иль жар -
То выбирает каждый,
Но, прежде чем испить нектар,
Подумать лучше дважды.

По дорожке из грязных осколков стекла
Маршируют безвольно босые войска.
И страдания их, словно тёмный кошмар,
Где собрали из трупов горящий гектар.

Но молчат эшелоны несчастных солдат,
Ведь в очах их горит разукрашенный ад,
В том аду из былин воевод и господ
Хуже смерти расправа отступников ждёт.

Оступиться не смеет никто из бойцов,
Ибо ужас последствий живёт средь голов,
Но спастись и пройти по другому пути
Могут те, кто способны без света расти,

Без учений чужих и без страхов вокруг,
Кто открыли себе, кто предатель, кто друг.
И отвергнув всё то, что травило их мозг,
Убегут из несчастных раздавленных войск.

Моя страна,
Люблю тебя,
Как отпрыск предка,

Но что с тобой,
О, боже мой,
Теперь ты клетка!

В твоих стенах
Я, что Плутарх -
Пишу о нравах,

Но что писать,
Народов мать,
Об обезьянах?

Но я не злюсь,
Святая Русь,
Где нету Бога.

Ты не причём,
Но палачам
Одна дорога.

Патриотизм,
Что нигилизм
В идее вражьей.

Клубы дымов
Их голосов
Налипли сажей.

Властитель мой,
Не счастье, гной
Они взрастили

Ты был большой,
А стал трухой
В угоду гнили.

Почил король.
Во мне лишь боль
Одна осталась,

В душе искрит,
Как динамит,
Слепая ярость...

Закончим тут,
Пусть люди прут -
Им нет спасенья,

Не пряник - кнут
Они найдут
В твоих владеньях.

Дави врагов,
Топи скотов,
Что хают землю

Ты - мой герой,
Я - вечно твой,
Тебе я внемлю.

Как Вы прекрасны, милая Цирцея,
Из Ваших лунных глаз мне нет пути.
Мечту о Ваших ласках жалобно лелея,
Прошу я Вашей бежевой руки.

Я в Вас влюблён, прелестная мадонна,
И Ваш небесный стан меня как пламень жжёт...
Вам так пойдёт волшебная корона,
Что тает, как весны конечный лёд.

Горите же, сияйте славным взором,
Играйте звонким смехом на кустах
И, удаляясь мраморным узором,
Мечтайте в иллюзорных городах.

Пытай, пытай меня, но помни, что этим ранишь лишь себя,
Ты кровью руки не отмоешь, а лишь запачкаешь зазря.

Мои уста не разомкнуться, чтоб рассказать тебе стишок,
Ты лишь получишь, несвободный, мой едкий колющий плевок.

Ты понимаешь, что загнался, ты понимаешь, что убит,
В твоей душе цветут ромашки, что покорил зловонный вилт.

Когда возьмёшь ты плётку в руки,
То вспомни сильные слова:
"Одна лишь боль висит на крюке -
То боль гнилого палача!"

Окривевшй от их издевательства,
Обозлённый на свой грязный род,
Он забыл про азы собирательства,
В вере сделав крутой поворот.

Несмотря на отцовски стенания,
Он ушёл и иное постиг.
Так, познав гнев и горечь отчаяния,
Стал он веры другой ученик.

Рассуждая на тему безбожия,
Он простроил дорогу свою,
Разрушая структуры подножия,
Он познал бесконечную тьму.

После этих движений сумбурных,
Что затратили несколько лет,
Он вернулся в деревню родную,
Но теперь уже им места нет!

Он стал царем, нет, богом мушиным,
Что их рои на всех насылал,
Рассыпая проклятия силы,
Он людские сердца пожирал.

Эта челядь поверила в чудо,
Что им было дано королём,
Это счастье убил он прилюдно,
Уничтожив их мерзкий Содом.

И он стал проповедником гнева,
Убивающим мерзостный смрад,
И избавит тебя он от тела,
Если вступишь в мушиный ты град.

Могучи путы обольщенья,
Они как Божий сахар сладки,
И непрестанность превращенья
Сакрализует эти связки.

Это не грех - это начало,
Это сомнения сперва,
Это огонь, нет - это лава,
Где всё сокрытое восстало
И нет правдивости конца.

Эти слова не разум - сердце
Каскад безумных слов и чувств.
Не просто песнь, а представленье
Влюблённых и горячих уст.

Это влеченье и желание,
Это взаимопожирание,
Борьба, любовь и созидание,
Искусство жаждать и внимать,
Партнёра страстно лобызать.

Беги, беги, заветная и мягкая листва,
Как мило, как приветливо встречаешь ты меня.
Полей заветных имя мне тихонько прошепчи,
Где очень-очень весело играли я и ты.

Там в руки свои детские тебя я нежно брал
И листья твои мягкие в букеты собирал.
Целуя землю тёплую, я жизнь боготворил
И органами лёгкими шуршащий ветер пил.

Сейчас лишь вспомни прошлое и помяни меня,
И пусть круги зелёные закроют мне глаза.